Если очень не хотеть - можно сильно пролететь
Пока летал в самолетах прочитал про «Елисеевский магазин» и купцов Елисеевых. Оказывается, основатель – Петр Елисеевич был вообще крестьянином (садовником). Крепостным. А свободу он получил, поставив на барский стол графа Шереметьева земляники, зимой. Граф весьма порадовался и ляпнул: «Проси что хочешь!». Вот крестьянин и попросил свободу для себя и своей семьи. А граф – молодец, сдержал слово. И крестьянин в 1813 году отправился в Петербурх – снабжать апельсинками аристократию, совершавшую променад по Невскому проспекту (правда, история умалчивает откуда он апельсинки-то взял). И через год он уже выкупил из крепостничества своего родственника, а еще через пару лет превратился в именитого купца. Во как.
Казалось бы, чудо невозможное. Крепостной мужик через пару лет после освобождения уже ворочает огромными деньжищами и покупает склады для снеди. И никто не брезгует его товарами по всей видимости. И все последующие его потомки тоже проявляли недюжинную хватку в делах финансовых или же предпринимательстве.
Однако, с приходом большевиков династия была практически вырублена на корню.
Один из их рода вообще был именитым профессором-японоведом. Чуть ли не самым авторитетным в мире то время. В 1920 году он на лодке удрал от Красной плесени в Финляндию, перебрался в Париж, где преподавал в Сорбонне. Затем переехал в Штаты и работал в Гарварде.
Чем больше я читаю и узнаю про период 1917-1920 годов в России, тем больше преисполняюсь отвращения и ненависти к тем людям, которые устроили беспорядочную резню интеллигенции, высших сословий и прочих состоятельных и авторитетных слоев общества, прикрываясь лозунгами о свободе, равенстве, братстве и т.п. Это шакалы, гиены, которых по недосмотру или скорее злобной воле выпустили из клетки и облачили в кожаные куртки и галоши. Я нахожу очень много общего между миром Арканара и этим периодом в нашей истории. Хотя вот к эпохе Советского Союза годов эдак после 60-х отношусь вполне положительно.
Это на уроках истории происходящее в стране в тот период было описано сухими общими фразочками: «напряжение в низших сословиях населения вылилось в стачки среди рабочих», «представители образованной интеллигенции подверглись репрессиям». Каков эвфемизм-то – «репрессии», за которым может скрываться все, что угодно. От «безобидной» ссылки в Сибирь до расстрела всей семьи в ночных рубашках в собственном доме.
А когда знакомишься с судьбами людей через их биографии, все эти сухие фразеологизмы канцелярской лексики наливаются ужасом, болью и начинают кровоточить. Когда понимаешь, что можно было «подвергнуться репрессиям» просто потому, что какой-нибудь необразованной и немытой образине – представителю рабочего класса показалось, что ты каким-то своим неосторожным действием посмел выразить презрение к нему лично и делу Советов в частности.
Сам я в «Елисеевском» был всего один раз – в Москве. И вот эта помпезность и пышность, с которой были оформлены прилавки, кучи сверкающих висящих люстр, причудливые торты – поразило меня неимоверно, красота невозможная. Я уже совершенно не помню и даже не могу представить, что мы с мамой делали в таком месте, давно это было – лет 14 назад.
Казалось бы, чудо невозможное. Крепостной мужик через пару лет после освобождения уже ворочает огромными деньжищами и покупает склады для снеди. И никто не брезгует его товарами по всей видимости. И все последующие его потомки тоже проявляли недюжинную хватку в делах финансовых или же предпринимательстве.
Однако, с приходом большевиков династия была практически вырублена на корню.
Один из их рода вообще был именитым профессором-японоведом. Чуть ли не самым авторитетным в мире то время. В 1920 году он на лодке удрал от Красной плесени в Финляндию, перебрался в Париж, где преподавал в Сорбонне. Затем переехал в Штаты и работал в Гарварде.
Чем больше я читаю и узнаю про период 1917-1920 годов в России, тем больше преисполняюсь отвращения и ненависти к тем людям, которые устроили беспорядочную резню интеллигенции, высших сословий и прочих состоятельных и авторитетных слоев общества, прикрываясь лозунгами о свободе, равенстве, братстве и т.п. Это шакалы, гиены, которых по недосмотру или скорее злобной воле выпустили из клетки и облачили в кожаные куртки и галоши. Я нахожу очень много общего между миром Арканара и этим периодом в нашей истории. Хотя вот к эпохе Советского Союза годов эдак после 60-х отношусь вполне положительно.
Это на уроках истории происходящее в стране в тот период было описано сухими общими фразочками: «напряжение в низших сословиях населения вылилось в стачки среди рабочих», «представители образованной интеллигенции подверглись репрессиям». Каков эвфемизм-то – «репрессии», за которым может скрываться все, что угодно. От «безобидной» ссылки в Сибирь до расстрела всей семьи в ночных рубашках в собственном доме.
А когда знакомишься с судьбами людей через их биографии, все эти сухие фразеологизмы канцелярской лексики наливаются ужасом, болью и начинают кровоточить. Когда понимаешь, что можно было «подвергнуться репрессиям» просто потому, что какой-нибудь необразованной и немытой образине – представителю рабочего класса показалось, что ты каким-то своим неосторожным действием посмел выразить презрение к нему лично и делу Советов в частности.
Сам я в «Елисеевском» был всего один раз – в Москве. И вот эта помпезность и пышность, с которой были оформлены прилавки, кучи сверкающих висящих люстр, причудливые торты – поразило меня неимоверно, красота невозможная. Я уже совершенно не помню и даже не могу представить, что мы с мамой делали в таком месте, давно это было – лет 14 назад.
А ты ленивая задница
А в другое время ты лентяйничаешь и испытываешь колоссальные муки совести?))
Не помню, как было в учебниках, но учительница наша хорошо постаралась, в голове у меня про бегство аристократии и резню остались в голове не сухие факты) Плюс из художественных произведений тоже кое-что можно выцепить, в том же Тихом Доне.. (ох, не спрашивай, сама не знаю, как я его осилила. Доктор Живаго мне, например, так и не дался)
hostmaster.dk, хочешь сделать хорошо - сделай это сам.